Из поездки летом 1926 года

Начало в №№ 167-170 за 2005 год, №№ 3-4 за 2006 год

Спустившись с реки Един, мне пришлось посетить русские посёлки Назаровку и Пугдо.

Спустившись с реки Един, мне пришлось посетить русские посёлки Назаровку и Пугдо.
Назаровка расположена против села Самарги, почти у самого устья реки Самарги, на правом её берегу; здесь 23 двора, населения 123 человека. Занимаются земледелием и в значительной степени берут подрядные работы у «Дальлеса» по порубке и выкатке леса из воды и пр. И все, кто работает у «Дальлеса», оказались в той или иной степени в долгу у этой организации. Объясняется это явление тем, что расценки на работы слишком низки. Об этом говорит всё русское население, работавшее у «Дальлеса» и почти всё состоящее у него в долгу. Назаровцы оказались усердными клиентами госвинмагазина, некоторые из них показали при опросе, что ими выпито до десяти вёдер спирта в год. Но к чести назаровцев надо отнести то обстоятельство, что они, по личному почину, за свой счёт купили небольшой домик и приспособили его под школу и просят о назначении им учителя. Здание маленькое, но при небольшом населении вполне обслужит детвору.
Пугдо – староверский посёлок, в 8-9 км от Назаровки, на правом же берегу р. Самарги. Расположен он у подножья горы, среди смешанного леса, имеет 13 дворов с 60 человеками населения. Основан всего в этом году, но уже у всех крепкие рубленные избы, загороженные во дворах. Поля засеяны хлебом, косят траву. Пришли староверы с реки Уссури.
От устья реки Самарги мне приходилось уже двигаться вверх по ней на ульмагде с двумя лодочниками удэ.
Река Самарга имеет в длину более 200 вёрст. Удэ её называют нюны. В 3-4 км от её устья начинаются горы-отроги Сихотэ-Алинь и идут по обоим её берегам, постепенно повышаясь к истокам реки. По мере приближения гор к самой реке или удаления их от неё, долина реки то сужается, то делается шире. По реке Самарге, в нижнем течении её, долина достаточно широка и даёт возможность приютиться здесь нескольким посёлкам с земледельческим населением. Чистым земледелием, однако, в этих местах жить нельзя, – оно не прокормит, и приходится прибегать дополнительно к охоте на зверя в зимнее время или к каким-либо другим побочным заработкам, преимущественно у «Дальлеса». Кроме упомянутых нами уже селений по р. Самарге, Назаровке и Пугдо, здесь русское население живёт в Мухтуку и в Унтах.
До Мухтуку от с. Самарги на протяжении 13 км левым берегом р. Самарги проходит тележная дорога. Посёлок имеет четыре русских двора, десять корейских фанз и один китайский дом русского типа. Земельного надела селение не имеет, а пользуется землёй на праве аренды, причём платят довольно высокие ставки. Целик под пашню 1-й год – 3 руб., с десятины, 2-й год – 5 руб., 3-й год – 10 руб.; покос 1-й год – 1 руб. 50 коп., 2-й год – 3 руб. и, кроме того, платят сельскохозяйственный налог. Жители Мухтуку уже несколько раз просили нарезать им землю на общем основании, как для земледельцев, но до сего времени вопрос ещё остался неразрешённым. Населения здесь 64 человека: 35 мужчин и 29 женщин. Охота большого значения в жизни селян Мухтуку не имеет. Надо полагать, что корейское и китайское население прежде, когда не преследовался посев мака, сеяло его и добывало опий, который продавался выгодно китайским рабочим «Дальлеса». В последнее же время милиция энергично боролась с макосеянием и выкосила мак, где только удалось его обнаружить. А плантации мака разделываются чаще в самых укромных и глухих уголках тайги, так что найти их бывает очень нелегко.
В Мухтуку мне удалось встретить старика гольда Норго, пришедшего с р. Хор на Самаргу более 20 лет назад и здесь доживающего свои годы. Он помнит, когда в Хабаровске было всего несколько домов. Он настолько стар, что охотой заниматься не может, острогой рыбу бить тоже не в состоянии из-за слабости зрения и ловит её только сеткой. Имеет маленький огород, который даёт ему возможность кое-как существовать. Здесь же я нашёл такого же старика – корейца-охотника. Он прожил среди удэ 35 лет и был женат на женщине удэ.
В 25 км от устья реки Самарги на правом берегу её, на широкой большой поляне у подножья горы расположилась деревенька Унты, состоящая из 20 дворов; здесь 117 душ населения: 61 мужчина и 56 женщин. 19 дворов принадлежит староверам, выходцам из Томской губернии, один двор – переселенца из Барабаша, из Посьетского района. Несмотря на то, что староверы живут всего около года, они успели уже обстроиться в значительной степени, распахали и засеяли пашни, расчистили покосы.
Но сообщение из Унтов с внешним миром почти отсутствует – тележной дороги нет. Летом в Самаргу можно попасть на лодке по реке, на лошади только верхом, да и то надо бродом перебираться на левый берег Самарги, что возможно только в невысокую воду. Но много ли груза увезёшь верхом. Только зимой по льду на санях можно ехать во всякое время.
Выше Унты русских поселений на Самарге уже нет, а разбросано только девять стойбищ удэ. Самое ближнее из них – Хулими в 63 км и самое верхнее Пуги в 150-160 км от устья. Сюда можно пробраться летом только на ульмагде, а зимой по льду реки на собачьих нартах. Удэ реки Самарги живут несколько исправнее удэ реки Едина. Здесь есть, как-будто, и зажиточные люди. Некоторые из них последние два года работают в лесоустрительной партии, у «Дальлеса», что даёт известный плюс к их скудному бюджету. Но в общем существование их бедно, необеспеченно, однообразно, лишено каких-либо умственных интересов. Единственным разнообразием для удэ является посещение села Самарги, когда он что-либо продаст и на полученные деньги напьётся до полного забвения самого себя где-нибудь под забором или среди берега.
Праздников удэ, кроме Нового года, не имеет. Новый год празднуется в одно время с китайским новым годом и празднуется, в зависимости от достатка каждого хозяина, от трёх до пяти дней.
Вечера сокращаются иногда рассказыванием сказок, главным образом старики. Сюжеты сказок преимущественно охотничьего характера; в некоторых есть отклики, когда-то существовавшего у удэ людоедства. Пляски молодёжи и шаманства, помимо заклинаний по случаю болезни или каких-либо других моментов жизни, являются также развлечениями. При слабом свете огня очага в тесной юрте пляшет шаман, заклиная злых духов уйти дальше от обитателей юрты, и его бубен свои низкие звуки далеко разносит по речной долине и по-особенному отзывается в душе лесного обитателя.
Иногда на особом музыкальном инструменте в виде камертона, называемого «кунгаи», кто-либо извлекает тихие, мелодичные, но тоскливые, за душу берущие звуки.
В нижнем течении реки Самарги, для более удобного сплава брёвен, «Дальлес» протоки реки перегораживает при помощи ряда козел в виде четырёхугольных пирамид, нагруженных большими камнями, чтобы течение не сдвинуло их с места. Целый ряд таких козел-пирамид, преграждающих путь в нежелательную протоку движущемуся по реке лесу, называется отбойным боном. При устье реки, чтобы лес не унесло в море, устраиваются заградительные боны в виде толстого стального каната, переброшенного с одного берега на другой, с прикреплёнными к тросу толстыми брёвнами. Такой барьер, один или несколько, удерживает массу брёвен от уноса в море, но когда, вследствие наводнения на реке, вода в ней поднимается и заградительный бон не в силах выдержать напора нескольких десятков тысяч брёвен и рвётся, лес уносится в океан. Когда вы плывёте на пароходе, то всё время видите на берегу моря выброшенный волнами такой лес; это «штормовой лес», как его здесь называют. В наводнение в сентябре этого года в Советской гавани через такой бон унесло, говорят, до 40 тысяч брёвен.
Берега реки Самарги и горы покрыты смешанным лесом, где «Дальлес» производит свои заготовки зимой. Очень много горелого леса.
Лесных пожаров стало много с приходом русских. Выжигая лес на своих пашнях и покосах, русские часто не могут справиться с огнём и пускают пал в тайгу. Рубщики леса, сплавщики его, охотники – русские и корейцы, оставляя не залитыми свои костры, также распространяют лесные пожары.
На Самарге, Едине растут дуб, липа, несколько видов клёна, жасмин, элеутерококкус, ильм, ольха, берёза, бузина, корнус, спирея, малина, смородина, пихта, ель, тисс, кедр и др. В разных местах по берегам встречаются зимовья рабочих, шалаши сплавщиков - это всё на нижнем течении реки; в верхней же части Самарги встречаются только юрты удэ.
Ширина реки в нижнем течении 100-150 метров, скорость течения до 6-7 км в час.
От деревни Мухтуку, на левом берегу Самарги, далеко в долине, между гор, у реки Чапи, вырисовывается конус горы Сымонти вулканического вида. Около ключа Бого, с правой стороны Самарги, на отвесной скале сохранилась часть надписи красной и белой масляной краской, сделанной, видимо, геологом Д.В. Ивановым в 1895 году. Сохранились только цифры 95 и внизу буква И, остальное всё исчезло вместе с выветривающейся частью скалы.
В 60-65 км от устья р. Самарги на левом берегу расположено летнее стойбище удэ Хулими. Здесь я нашёл две юрты. Несколько вёрст ниже находится зимнее поселение удэ Золу, где живёт до десятка домохозяев. Летом оно пустует, обитатели его перебираются к устью речек, впадающих в Самаргу для ловли рыбы. Стойбище Хулими надо считать наиболее населённым на всей Самарге, хотя в момент моего посещения здесь было только две юрты. Остальные жители были на работе у «Дальлеса». Здесь числится 30 человек жителей обоего пола.

(Продолжение следует)

А.А. Емельянов