Из поездки летом 1926 года

Начало в №№ 167-170 за 2005 год, №№ 3-4, 11-12 за 2006 год

В 3 км выше Хулими – стойбище Ала из двух юрт. Здесь живёт старшина удэ долины Самарги Гангену Сюляндига; он же является и членом Самаргинского сельсовета. Его семья одевается в европейские костюмы; жена его Айдил (Настя) довольно миловидной наружности, почти с европейской физиономией. Сам Гангену к нашему приезду принарядился в шёлковую рубашку и суконные брюки, но ноги были обуты в унты из лосиной кожи. Зимой жители Ала живут также в Золу.

Между Хулими и Ала на левом берегу Самарги есть осыпь из крупных камней, спускающихся к самой реке; здесь, по словам удэ, когда-то давно, по рассказам стариков, жили маньчжуры, будто на этом месте у них была крепость. Здесь, среди камней, найдены были куски большого чугунного котла, какие не имели и не имеют удэ, их родичи орочи и гольды. Нечто вроде площадки среди осыпей камней, действительно, заметно здесь, где могли стоять сооружения прежних обитателей.
В Ала собралось более десятка представителей родов удэ и было устроено совещание. Вынесено было постановление, чтобы я, по возвращении во Владивосток, просил наших властей не забывать об удэ и построить им в Золу школу, в которой могли бы учиться дети их с Самарги и Едина. Лес на школу они предлагают нарубить сами. Просят удэ о присылке им хотя бы изредка в долину фельдшера для осмотра и лечения больных, привить предохранительную оспу, а она почти ни у кого не привита; послать им патронов для их нарезного оружия. Удэ надеются, что школа сообщит им и их детям некоторые сведения и навыки в сельском хозяйстве и таким образом облегчит переход к новым формам жизни.
Здесь от старика Адени Камаджика, из стойбища Кукчи, я узнал, что на реке Ботчи, верстах в 15 от устья, на левой стороне, есть остатки крепости маньчжур, а по притоку её – Муппа, в двух верстах от устья, на правой стороне ниже осыпи горы с отпечатками ископаемых растений есть также вторая крепость, где «жил маньчжурский царь».
Когда мне пришлось добраться до реки Ботчи, то, действительно, на её притоке Муппа нашли на небольшом островке нечто, напоминающее искусственное сооружение вроде насыпей; всё заросло лесом. Охотники с. Гроссевичи ничего о крепостях не знали, но когда я им указал пункты, то почти все согласились, что указанное место напоминает «крепость».
В 75 км от устья на левом берегу Самарги – стойбище Цамог, одна юрта бедного Петра Каманджига, шамана, между прочим на Самарге насчитывается восемь шаманов; две из них – женщины. Выше Цамога Самарга имеет быстрое течение по своему главному руслу, а потому вверх на шестах мы пробирались небольшими протоками реки, заросшими порою сплошь густым пологом из лиственных пород деревьев.
Около устьев реки Кукчи, правого притока Самарги, имеется два стойбища, в каждом по одной юрте. Река Кукчи доступна для лодок удэ дня на два пути; по ней идёт дальше тропа на перевал через Сихотэ- Алинь на р. Сурпай, приток Хора. Здесь самаргинские удэ чаще всего и сообщаются со своими хорскими сородичами, где берут себе жён. После хорошей охоты тот или иной хозяин со всей своей семьёй снимается со своего стойбища на Самарге и идёт в гости к своим родственникам за перевал. До Кукчи считается около 90 км от устья Самарги. Надо заметить, что все расстояния совпадают с цифрами, полученными от инструментальной съёмки р. Самарги лесоустроительной партией, работающей здесь.
В 100 км на правом берегу, на галечной, как обычно, отмели, расположилось среди густого тальника второе после Хулими по населённости стойбище – Исими. Здесь живёт в юртах 23 удэ.
В Исими я встретил в юртах несколько ручных швейных машин. Надо сказать, это здесь на редкость. Встретил здесь также небольшого поросёнка. Он чувствует себя равноправным членом семьи, ходит, где ему вздумается в юрте, вырывает у ребят из рук куски рыбы, играет с ними, теребя их за уши.
На устье ключа Сабу, в 111 км от устья, стоит зимовье, где три года назад охотились на зверя трое русских из Самарги.
Несколько выше, в 116 км – стойбище Пеэ, две юрты. В одной из них все шесть членов семьи больны какой-то накожной болезнью (головы в коростах). Больных на реке Самарге много. При мне несколько человек болело корью, а она у них протекает тяжело и даёт осложнения.
Рассказывали, что четыре года назад на Самарге от какой-то инфекционной болезни, которую удэ называют «чума», умерли 30 человек, преимущественно взрослых. Заболеет человек и через два дня умирает. Что это за болезнь, никто не скажет, так как никакой медицинской помощи нет. Соседи в страхе разбегались от зачумлённого места, садясь на новые места, а покойника хоронили в его же юрте.
В 120 км около устья реки Муй – стойбище из одной юрты. Приблизительно в 125 км от устья реки Самарги в неё впадает с левой стороны большой приток Дагды, по которой можно подняться вверх на ульмагде дней на 5-6 пути, то есть километров на 75-90. Удэ рассказывают, что на Дагды, в её верховье, есть котловина, падь, куда приходят умирать сохатые. Здесь, будто бы, можно найти много костей от умерших животных.
Против устья Дагды, на высоком берегу Самарги, среди густого мрачного ельника находится кладбище из нескольких могил удэ. Сумрачные, молчаливые, мшистые ели плотным кольцом обступили гробы и стерегут последнее обиталище покорного всем несчастьям земного существования лесного человека – удэ. Удэ очень неохотно указали мне это кладбище и сопровождать отказались. Они, видимо, боятся покойников или считают грехом указывать могилы посторонним людям. Пришлось идти одному. Среди густого полога елей, густо разросшихся по склону берега, было сумрачно и фотографировать совершенно не представлялось возможным. Там и сям на пеньках срубленных деревьев стояли заколоченные гробы под низкими крышами из еловой коры. Площадка с гробом окружена высоко затёсанными с четырёх сторон елями. Гроб долблёный и напоминает ульмагду – лодку удэ, только на узком конце её не одна, а две лопатки. Гроб испещрён поперечными чёрными полосами во всю его длину; крышка – тонкая доска, имеет с одного конца орнамент. Из-под крышки свисают над лопатками углы одежды или покрывала. Около могилы можно найти нарту, лук, стрелы, острогу, весло, котёл, чайник, чашку и другие вещи, необходимые при жизни и нужные покойнику, по верованиям удэ, и после смерти. На лопатке одного гроба в ногах у покойника прикреплены две деревянные утки, - это могила шамана. Все могилы находятся как бы в оградах из затёсанных с четырёх сторон деревьев. Над гробом умершего совершается шаманство. Гробы детей можно видеть помещёнными в щель между двумя близко растущими деревьями. Все гробы целы, видимо, звери не трогают их. Против Кукчи на островке пришлось видеть одинокую могилу удэ, умершего четыре года назад, как говорят от «чумы». Умерший похоронен прямо в своей юрте. Над гробом стоят стропила её, а кора с юрты покрыла гробовую крышку хозяина. В последние годы удэ начинают будто бы хоронить своих покойников уже в землю, а не на её поверхности.
Несколько десятков метров выше кладбища, против реки Дагды, на той же стороне реки имеется обнажение, подмываемое всё время рекой Самаргой. В этом обнажении, в слое глины, встречаются небольшие кусочки железного колчедана, на что мне указали мои лодочники. Здесь поставлен столб каким-то жителем с. Самарги, но разведки никакой не делалось.
Выше впадения Дагды река Самарга становится не шире 50-60 метров. Она здесь делает несколько кривунов и подходит к выходу красных базальтовых лав на левой стороне Самарги. Место это удэ называют Халалиги. Около красной скалы имеется заливчик, в котором мы нашли следы изюбря. Выше Дагды Самарга отличается значительной быстротой течения воды. Скорость её здесь доходит до 8-10 км в час. Левый берег здесь высок, река его подмывает своим быстрым течением и одно обнажение сменяет другое.
В нескольких местах видны зимние гольдские балаганы. Прошлой зимой на реке Самарге из-за перевала приходило 57 охотников гольдов, но удэ обратились к русским властям и гольдов удалось убедить уйти в свои места и не мешать охотиться местным жителям. Удэ на Самарге, орочам на реке Копи и в других местах местным охотникам туземцам часто приходится иметь столкновения с гольдами. Эти последние более сильны и предприимчивы и не стесняются в поисках за зверем заходить в чужие районы. А сами хозяева сделать ничего не могут. В данном случае помощь оказали только власти.
В 150-155 км от устья реки, на правой стороне Самарги – стойбище Холе-Датани, здесь две юрты. На 5 км выше – последнее стойбище Пуги, с одной юртой. Это последнее населённое место на реке Самарге в настоящее время. Высота Пуги над уровнем моря 449 м, по инструментальному определению лесоустроительной партии. Если округлить цифры и считать до Пуги 150 км, а высоту над уровнем моря 450 м, то на один километр река Самарга имеет падение 3 метра.
В Холе-Датани в одной юрте я заметил прирученного пёстрого дятла. Он был всё-таки привязан за ножку к стоящему в углу гнилому обрубку. От времени до времени он долбил своим длинным клювом в гнилушку, ничего не извлекая, конечно, из неё. Хозяйка, готовя обед, бросила дятлу кусок свежей рыбы. Он бросился к нему, схватил его, клювом втиснул в щель гнилого пенька и начал отрывать кусочек за кусочком.
Тут же в берестяной клетке сидела дикая утка, она также с удовольствием поедала куски рыбы.
Вообще в каждой почти юрте можно встретить прирученную птицу, зверька. Видимо, у удэ существует потребность держать и приручать диких животных.
Выше Холе-Датани есть выходы каменного угля. На берегу около этих же мест найдены мною куски бурого железняка. На поднятие вверх по Самарге до Пуги на ульмагде потребовалось 11 суток, а для того, чтобы спуститься вниз обратно, нужно два дня.
Всего четыре рода: 1) Каманджига – 15 семей; 2) Куенка – 2 семьи (род пришлых с Нельмы); 3) Сюляндига – 4 семьи и 4) Каза – одна семья (пришёл с Нельмы).
Обследование удэ по Едину и Самарге показало, что народ этот угасает, равно как и в других местах края. Если предоставить обстоятельствам идти так, так как они шли и идут теперь, то с уверенностью можно сказать, что не так далеко то время, когда удэ исчезнут с лица земли. Естественно, мы должны побеспокоиться о лесных людях – удэ, орочах и других исчезающих народностях. Комитет содействия народам северных окраин должен прийти на помощь. Несомненно, краевые советские органы также не должны остаться в стороне и первыми прийти с немедленной братской помощью.

(Продолжение следует)

А.А. Емельянов