Дважды перечитала в газете за 28
октября статью о походе яхты «Гренада», которая
35 лет назад попала в тайфун в бухте Джигит.
С удивлением думаешь: как команда из десяти
человек смогла сдать на волю стихии яхту с
двигателем на ходу? По всему видно, они пошли
в поход как бы для романтики.
Конечно, красавица-яхта, оранжевые паруса,
прекрасная погода – всё располагало к этому.
Но если ребята ещё в Каменке знали о надвигающемся
тайфуне, то, по всему видно, они просто не
понимали, что море шутить не любит, и его
надо не только страстно любить, но и уважать
и считаться с ним. Оно не любит расслабленных,
а ветер изменчив и не всегда дует в одну сторону.
Я пишу это не для того, чтобы обидеть яхтсменов,
попавших в такой шторм. Это страшно, и слава
Богу, что все остались живы. Но я хочу рассказать
о другой беде, чуть не ставшей трагедией.
Это было в 1954 году, в конце августа или
начале сентября. Наши рыбаки-колхозники тралили
в Тавайзе рыбу и сдавали её в Тернее. Домой
приходили помыться в бане да побыть в семье.
В то время мы с Сашей Афониным были молодожёнами.
Он работал на сейнере «Кама» механиком. Этот
красавец сейнер был только что получен колхозом
«Искра коммуны». Корпус у сейнера был деревянным,
такого у нас в колхозе ещё не было.
Обычно по приходу в бухту всегда вставал вопрос:
кому первым быть на вахте? Устья реки часто
были замыты, и сейнер вставал на рейде под
мысом Егорова. Конечно, никто не хотел оставаться
дежурить первым. Вот и в тот раз, после небольшого
спора, остались двое постарше. Они раньше
работали шкиперами на кавасаки.
Погода была прекрасная, понадеялись на авось.
И как всегда, в ночь вдруг сорвался ветер
норд-ост, и пошёл ливень, да как из ведра,
как будто небо прохудилось.
Саша заволновался. Сказал, что если никто
из мотористов не захотел дежурить, он должен
был сам остаться, так как механик отвечает
за судно наравне с капитаном. Он очень волновался.
А шторм бушевал всю ночь. Под утро «Кама»
ещё стояла, как потом сказали, на двух якорях,
но внезапно ветер перешёл на ост, дождя как
не бывало, солнце засияло, а волны пошли на
берег. Сейнер сорвало с якорей и стало сносить
на берег.
Весь посёлок, от мала до велика, вышел на
берег. «Каму» держали на волну. При подходе
очередной огромной волны такую громадину вздымало
вверх, а на берегу у людей вырывался единый
отчаянный крик. Сейчас всё это даже страшно
вспоминать. Корма была уже чуть ли не на песке.
Я спросила Сашу: а интересовался ли когда-нибудь
дядя Алёша мотором? Саша сказал: да, мол,
заходил иногда в машинное отделение и, кажется,
должен уметь завести двигатель. И вот как
бы в подтверждение его слов из трубы сейнера
вырывается одно, второе, третье кольцо дыма,
и «Кама», как бы встав на дыбы и помедлив,
пошла на волну.
Что творилось на берегу, передать невозможно.
Люди обнимались, плакали, смеялись, ведь все
мы были связаны одной нитью, были одной семьёй.
А наш красавец сейнер прямо с выпущенными
якорями (выбирать их было некому: один, Алексей
Михайлович Ильин, в машине; другой, дядя Серёжа
Купцов, – за рулём) пошёл под мыс Якубовского.
Команду с берега как ветром сдуло. Никто и
не заметил, все глядели вслед сейнеру. А он,
как бы гордясь за людей, спасших его и себя,
шёл среди бухты, удаляясь от берега.
Команда, переехав через реку, как они потом
рассказали, чуть ли не бегом через перевал
пришла в Пластун. Там катер их увёз на спасённый
сейнер.
Вот такие отважные моряки-рыбаки прибыли с
берегов далёкого отсюда Каспийского моря.
Они были почти безграмотными. У дяди Алексея
были два класса церковно-приходской школы.
Вот он стоит с цветочком в руке, такой маленький
щупленький человечек среди более рослых членов
команды. Это про него ходила байка, будто,
стоя за рулём, он у Тавайзы закручивал такую
самокрутку из махорки, что докуривал её, заходя
в устье Серебрянки. А дяди Сергея Купцова
на фотографии нет, снимок был сделан позже,
команды менялись.
Такие люди ходили на маленьких кавасаки. Ходили
шкиперами на Курилы, Камчатку, Сахалин.
Ну, а на снимке: стоят Толя Моисеенко, Василий
Елизаров, Бражников (имени не помню), Саша
Афонин, Алексей Ильин (с цветочком), Алёша
Ревин, Сергей Матвеев, Григорий Санников.
Сначала я не хотела отсылать эту статью, написала
её как бы для себя. Но вот, написав её, я
проснулась ночью – и все те, с кем жила рядом
в давние годы, встали передо мной в памяти,
как живые. И они как бы хотят, чтобы я поведала
о них, рассказала о пережитых годах, о нелёгкой
морской, рыбацкой доле. Все они жили здесь
и остались навечно в земле нашей тернейской.
Лидия АФОНИНА
Фото из семейного альбома
п. Пластун
